Мариинская гимназия
Мариинская гимназия
Мариинская гимназия
Вспоминают ветераны Иноземцев Иван Павлович

 

Источник:  отрывки из книги сочинений Иноземцева Ивана Павловича, выпускника 1932 года, передана музею школы в 2005 году

 

Ветеранам войны от внуков

Ветеранам войны! Вас уж мало осталось,
Был тяжелым Ваш жизненный путь,
Все пережить невозможно казалось,
Ваши воля и дух не сломились ничуть.

И гордятся теперь Ваши дети и внуки,
Что сумели разбить Вы такого врага,
Нам молиться на Вас, целовать Ваши руки,
И Ваш подвиг большой не забыть никогда.

И хотим мы трудом на всей нашей планете,
Мир упрочить, надолго его сохранить.
И за мир на земле всегда будем в ответе,
И подвиг готовы такой повторить!

Летчик АСС, Николай Сапрыкин
Шла последняя неделя боев за город Севастополь. База гидроавиации была уже уничтожена полностью. Небольшие остатки были переведены на центральный аэродром, на Херсонес. Разрушенный город был взят фашистами, и там только были отдельные небольшие очаги сопротивления. Вся авиация в пятьсот самолётов была уничтожена. Лётчики погибли.
Меня перевели на Херсонес в четвёртый гвардейский полк истребительной авиации. В полку было три старых истребителя, и пятнадцать прилетели новых систем Лагов и Мигов. Из-за технического убожества летчики их называли «Гроб с музыкой».
В воздухе над городом господствовали фашистские непревзойденные мессиршмидты. Наши молодые лётчики вылетели в бой и сразу погибли за 15 минут. Остальные отказались летать. Командиру полка позвонил командующий. Он кричал в трубку телефона, что не видит наши самолеты в воздухе и что он расстреляет командира как собаку. Тогда судьба была злодейкой. А жизнь всего одна копейка.
Командир полка приказал мне осмотреть молодых летчиков, которые были подавлены и находились в состоянии психического потрясения. Он собирался расстрелять двоих перед строем за трусость.
На следующий день рано утром состоялось совещание. Молодые летчики категорически отказались летать, и все согласны были на расстрел. Командир полка был сильно взволнован. Он стал заикаться, и у него дрожали коленки. Тогда он обратился к своему заместителю майору Сапрыкину: «Майор, помоги!» «Хорошо»- сказал майор, - Я сейчас вылетаю в бой, и кто со мной полетит?» Трое молодых летчиков согласились лететь. Сапрыкин первым взлетел на своем громоздком Лаге, а за ним и молодые летчики. Мы все наблюдали, как Сапрыкин завязал бой с мессиршмидтами. Через полминуты один самолет загорелся. За ним тянулся чёрный шлейф. На крыльях мы увидели свастику. Мы все заулыбались!
И вот опять Сапрыкин вступил в бой и опять сбил самолет, а потом на бреющем пошел к морю, а за ним погоня. Сапрыкин нашел накатную волну, он морской летчик, и мессера отстали. Через мгновение Сапрыкин сделал посадку на своём аэродроме, и молодые летчики давно прилетели, сделав по одному кругу над землей. Все встретили Сапрыкина одобрительными улыбками, и пошли завтракать. За завтраком Сапрыкин рассказал, как сбил самолет. Вначале сделали облет вокруг друг друга и фашист, оскалив зубы, ширкнул ребром ладони себе по шее. Он пугал. Мол, тебе сейчас смерть. Сапрыкин до боевого разворота пролетел под мессершмидтом и разрезал его вдоль, и фашист повалился. А затем, отвернув от солнца, Сапрыкин атаковал следующий и сбил его.
На следующий день полк улетел на большую землю…
Сапрыкин, взлетал под угарным артобстрелом последним. Напоролся на воронку и поломал шасси. Улететь не смог и попал в плен. Он надел комбинезон механика и сказал мне, что убежит.
Немцам он представился, как механик по автомобилям. В механиках они нуждались, и он несколько месяцев обслуживал их. А когда приблизился фронт, он выбрал хороший автомобиль со свастикой, одел форму немецкого офицера и переехал через линию фронта свободно.
Свои его арестовали, подозревая в измене.

 

Резидентка

Очень интересный случай я знал, когда находился в лагере контрразведки. Немного заболел. И меня положили в лагерный госпиталь. Там было все так же, как во всех лагерях. Так же кругом колючая проволока и пулеметные вышки.
Я стал уже поправляться и в самом конце 44-го года в воскресенье, после сытного обеда с пирогами я вышел из столовой, и пошел по коридору, и вдруг мне на встречу вышла из палаты молодая женщина необыкновенной красоты. Я подошел к ней, поприветствовал и спросил, как и за что она попала сюда. «Вы возможно в чем-то провинились?» Она только и сказала: «Возможно». Держала язык за зубами и сворачивала разговор на любовные темы. Ясно было, что она резидента. Мы присели в холле за столик и проболтали весь вечер. Я даже гладил ей ручку.

 

Военврач Габов

Когда фашисты ворвались в Крым 28 октября, наши войска стали отходить в Севастополь.
Двадцатая авиабаза, в которой служил военврач Габов, тоже отходила. Габов попросил санитарную машину, которую он хорошо водил, чтобы заехать в Бахчисарай за семьей. На следующий день он с семьей поехал на Севастополь. Но все дороги фашисты уже перекрыли. Габов решил на  большой скорости пробиться через патрули. Он вел машину с бешеной скоростью, а жена отстреливалась из пистолета. Но фашисты их догнали и всех расстреляли. Ночью Габов оживел. Осмотрел мертвых жену и дочь и пополз обратно к теще. Просидел в подполье всю войну. После войны был признан инвалидом.
Мы встретились в 1965 году в Москве в центральном институте онкологии.

 

У НАЧАЛЬНИКА ПОЖАРНОЙ ОХРАНЫ ОТНЯЛСЯ ЯЗЫК

Перед войной и в начале войны я занимался лечением курильщиков. Их сильно мучил кашель. Я каждый день смазывал им язык раствором ляписа, и они не могли курить. Начальника пожарной охраны гарнизона капитана Крутько при помощи его воли я вылечил. Он уже не курил целый месяц. И однажды я шел мимо пожарки и увидел капитана, сидящего на крыльце. Во рту он держал громадную козью ножку и дымил, как паровоз. Я ему крикнул: "ЧТО это такое?" Он ответил: "доктор, у меня утром было потрясение". И он рассказал. Фашисты уж стали бомбить Севастополь зажигательными бомбами, и капитан Крутько приказал команде очистить чердаки зданий, а сам полез на Михайловский высокий равелин по сломанной железной лестнице. Взобравшись, он заметил, что кто-то мелькнул на чердаке, и он закричал, как непревзойденный матершинник - трехэтажным матом. Когда подошел ближе, увидел двух фашистов - корректировщиков. Они отдали ему честь, а у него задрожали коленки, и отнялся язык. он только мог крикнуть: "Вон отсюда!" Они быстро слезли, он, кривоногий, еле слез. Фашисты стояли и смеялись.

 

ВШИ

Борьба с завшивленностью населения и до настоящего времени остается большой проблемой в России и во всем содружестве. Борьба с завшивленностью в основном тяжелым бременем ложится на нас, медицинских работников. Да и сам медицинский персонал до некоторой степени завшивлен, особенно младший.
А во время войны завшивленность - тяжелейший бич. Мало того, что большие боевые потери, а тут еще и вши передают тяжелейшее заболевание - сыпной тиф, часто со смертельным исходом. Казармы и госпиталя переполняются тифозными больными.
На флоте борьба с завшивленностью велась несколько легче. Там много воды, меньше женщин, и весь флот стригут, бреют и чаще проводят санитарную обработку войск. Больше дезокамер для белья и одежды.
У немцев борьба с завшивленностью велась проще, они могла отводить войска на санитарную обработку чаще. У них в войсках меньше женщин и нательное белье у них из древесины и дешевое, не стирается, а сжигается. В плену я носил такое белье. Оно мягкое и приятное. У немцев больше передвижных дезокамер.

Обычно санитарную обработку войск ведет младший медицинский персонал - санитарки-девушки. Парни нужны в бою.

                                            

НАУКА И ПРАКТИКА
Удивляет, как меньше, чем за 200 лет, наука шагнула далеко вперед, что так много сделано открытий и изобретений. теперь подробно изучен материальный мир нашей планеты - атом.

В 1942 году в фашистской Италии, итальянский профессор ФЕРМИ расщепил ядро атома и изготовил атомную бомбу. Секреты он продал Америке, а сам скрылся в КАЛИФОРНИИ. Американцы применили атомные бомбы в Японии, когда она не сдавалась. Было уничтожено два больших японских города - Хиросима и Нагасаки. Там Япония укрывала свою армию и флот.
СЧАСТЛИВЫЙ СТРЕЛОК РАДИСТ.

Наша гидроавиация в Севастополе по ночам бомбила фашистов. И однажды не вернулся один самолет. На рассвете послали меня на санитарной машине к Инкерманскому ущелью - не разбился ли там самолет о скалы. Такие случаи уже бывали. Я поехал в начале к скалам Инкермана. Там меня обстреляли из пулемета, а самолета я не нашел.
И когда я стал возвращаться по замерзшей кромке Северной бухты, я увидел во льду пробоину шириной метра в два, а рядом лежали отломанные крылья самолета, от пробоины шел след унтов по направлению к штольне завода, где располагался госпиталь. Пошел по следу туда. Оказалось, что вылез из проруби стрелок Вашето. Вот счастливец!

                                        

ВСТРЕЧА С ФАШИСТАМИ 

Мой начальник однажды мне сказал, что звонил из штаба, что в Мексизиевых горах упал наш подбитый самолет. Нужно было разыскать летчика и оказать ему помощь. « Ведь там немцы ». «Узнай » - сказал начальник. Я взял свой карабин и набрал гранат РГТ для себя и для шофера-матроса Миши. Поехали через Сухарную балку по узкому уступу в скале. Уступ обстреливался артиллерией ураганным огнем и на середине вдруг остановка. Впереди подбили легковой автомобиль и его опрокидывают в пропасть, а раненых хотели ко мне. Впереди была грузовая машина груженая снарядами. Нервы не выдержали, и я хлебнул из фляги вина. Спустились в балку. Наши артиллеристы  махнули рукой, показав, где упал самолет. Дороги мы  не нашли. Кругом минные поля. Поехали по глубокому оврагу на риск. Проехали с километр. Потом поднялись на высокую гору и по кустарнику стали спускаться вниз с выключенным мотором и заметили самолет. Он был у края пропасти и торчал винтик в земле, задравши хвост. А когда подъехали ближе, то увидели. Что его охраняют трое фашистов с автоматами. Меня прошиб пот, Бежать было нельзя. Тогда расстреливали за трусость, и мы решили напугать фашистов.
Мы поняли, что находимся в нейтральной зоне. Приготовили гранаты, и я взял свой карабин. Я, как охотник. Стрелял как всегда без промаха. Поэтому сказал Мише. Что буду стрелять первый по сидящему.  Потом бросим гранату и закричим «Ура». От моего выстрела фашист свалился и, когда мы бросили гранаты и закричали «Ура!», остальные убежали.
Летчика здесь не было. Мы быстро сели в машину, нашли там дорогу вниз и спустились по крутой дороге до балки, а там из кустов нам навстречу выполз раненый летчик. Мой приятель по полку капитан Максимов. Он  на штурмовике ИЛ-2 штурмовал фашистский аэродром на горе Бельбек, уничтожил два Дугласа и зажег колонну бензовозов, но был подбит.
Фашисты вскоре опомнились и открыли по нам стрельбу, но мы были уже далеко.

 

КАК Я СБИЛ САМОЛЕТ

Шли последние дни боев за город Севастополь. На Херсонском аэродроме еще оставалось несколько самолетов, теснились солдаты и матросы, стреляли зенитные пулеметы.
Фашистские мессершмидты перешли на  бреющие полеты на высоте не более сорока  метров. Они сбрасывали на аэродром бомбы, делая аэродром в ямках, стреляли по людям из пулеметов и малокалиберной пушки и безнаказанно уходили в Юхарную балку (неглубокий длинный овраг). Зенитные пулеметчики их не видели. Я решил сбить самолет. Взял из санитарной машины свой карабин и зарядил его вначале бронебойными пулями и стал стрелять фашисту в голову. Стрелял я как заядлый охотник, всегда без промаха. 
Летали фашисты без парашютов, в защитных очках. Три выстрела я сделал по самолетам, но безрезультатно. Я понял, что стекла у мессершмидта сделаны толстыми из особого стекольного сплава и установлены под большим наклоном внутрь. Тогда я зарядил карабин зажигательными пулями и стал стрелять по бензиновым бакам. Они сзади бронею не защищены. А имеют большие размеры в крыльях  у центроплана. В верхней части бака – бензиновые пары, они взрываются от зажигательной пули. С первого выстрела я зажег самолет. Повалили черные клубы, и потянулся длинный  черный шлейф.

                           
КАК  НАЧАЛАСЬ  ВОЙНА                     

В 1938 году я  учился на четвертом курсе 1-го Ленинградского медицинского института. 4 декабря в 6-ой аудитории мы ждали профессора Скробанского. Он читал нам лекции по акушерству. Он подошел к кафедре и  сказал, что  немецкие войска подошли к границам нашего государства, предстоит война. В связи с этим в Ленинграде  открывается дополнительно сорок военных учебных заведений, в том числе при институте военно-морской медицинский факультет.
Нас одели в военно-морскую форму, присвоили звание лейтенанта и дали хорошее содержание, превышающее студенческую стипендию в пять раз. Мы тогда уже обедали в ресторанах, уже через два дня мы занимались строевой подготовкой во дворе больницы имени Эрисмана. Мичман кричал нам: «Руби ногой!» и мы с озорством изо всех сил шлепали по асфальту, а сзади каблучками тюкали девушки. Их было 20 процентов.
Мгновенно пролетело время. Я окончил факультет и получил назначение в апреле 1940 года на Черноморский флот. Год я был в Евпатории, в 8-ом полку истребительной авиации., а затем меня через год перевели в Севастополь в 12-ую базу гидроавиации особого назначения (разведка). Каждый день гидроавиация на американских летающих лодках облетывала берега соседних государств и фотографировала с большой высоты. Все время шла боевая подготовка, и без конца были учебные тревоги.
21 июня в субботу я после ужина прослушал по радиоприемнику последние известия и в десять часов вечера лег спать. А через 10 минут загудела в гарнизоне сирена воздушной тревоги.
Я, как всегда, быстро оделся и побежал на радио горку в свой медицинский  пункт тут же в бухте Матюшенко. Доложил о готовности пункта и стал ждать отбоя. Но отбоя не было, а через 20 минут зажглись прожектора, и в небе появился самолет.

 

ВОЙНА  И  ПОБЕДА

Была объявлена тревога
Зловещий враг был у порога!
Не было выхода иного,
Как выставить защиты много!

Всей границы войска бились.
Двадцать миллионов на смерть схватились,
Но наши силы истощились
И мы с боями откатились!
Досадно было, что разбились!

Целый год мы отходили,
Но врагу удары наносили.
На Кавказе остановили,
А у Волги вдрызг разбили!

Тогда уж дрогнул шар земной
Генерал БОГДАНОВ был удалой,
С умной и храброй головой.
И маршал Жуков на передовой
Завязали смертный бой!

Танков армию разбили,
Фашистов горы наложили,
Двух маршалов захватили,
Весь мир тогда уж удивили!

Три года пушки грохотали,
Фашисты только отступали
И силу русского штыка узнали,
Когда из России их погнали.
И пощады не давали!

Каждый день земля дрожала.
Передышки война не знала
И потери не считала,
Через кровь и смерть шагала!

Артиллерия в сто тысяч батарей
Уничтожала фашистов, как зверей
Как извергов-дикарей
За слезы наших матерей
И несчастных сирот детей.

В 45-ом Берлин мы окружили,
Там главари фашистов были.
Их перевешали и перебили,
А 9-го Мая День победы объявили.

Радости уж не было предела,
Война измучила и надоела.
Россия ликовала, песни пела,
Флагами красными горела,
Повсюду музыка гремела.

Гитлер-фюрер-идиот,
Авантюрист и сумасброд
Измучил и погубил народ,
А сам взял пилюлю и с ядом в рот!

60 лет прошло, как воевали, бились
У ветеранов правнуки уж появились,
И радует, что победы мы добились,
Войны кошмары долго снились.
Без войны века бы длились!

                            
НИКТО НЕ ЗАБЫТ,
НИЧТО НЕ ЗАБЫТО…

На солнце ордена блестят
У ветеранов на груди висят.
Шестьдесят прошло уж лет,
Как сражений и кровопролитий нет.
Пусть ордена всегда сверкают
И всегда напоминают
Войну и славную Победу
Ветерану, прадеду и деду!!!

 

Иноземцев И.П.
Иноземцев И.П.